Тибальт тихо ругнулся сквозь зубы и попытался хоть немного поменять положение тела. За прошедшее время широкие железные кандалы успели довольно прилично врезаться ему в запястья и эти самые запястья натереть. Юноша зло уставился в каменный пол темницы.
"И все бы ничего, коль не было бы рядом этого..."
Капулетти кинул косой взгляд на прикованного рядом Меркуцио.

Сумев-таки немного отстранить кожу от оков, Тибальт запрокинул голову и решил полностью игнорировать присутствие врага. Разговаривать он с ним тем более не собирался - заработать на свою голову гнев охранников, в придачу к уже имеющемуся наказанию, было бы по меньшей мере глупо.
"Как будто день иль несколько в темнице, способны укротить то пламя, что ревет в душе".
За себя он не боялся - смерть и так постоянно здоровалась с ним за руку, а пробыть некоторое время без пищи и воды, он был в состоянии благодаря частым тренировкам. Единственным раздражающим фактором был Меркуцио и невозможность добраться до него, пока он находился в относительной близости и уязвимости, но, как он и решил ранее, Тибальт просто перестал обращать на него внимания, принимая за неотъемлемый, к сожалению, предмет обстановки.

Через несколько часов, когда равнодушное созерцание противоположной стены, привело к тому, что Тибальт мог без усилий представить ее себе с закрытыми глазами до мельчайшей трещинки, он вновь решил двинуться, чтобы немного разогнать кровь в конечностях, затекших от долгого неподвижного сидения. Медленно разогнув ноги, он прикрыл глаза от ощущения возвращающегося кровообращения, отозвавшегося неприятным покалыванием где-то под кожей. Когда оно сошло на нет, юноша извернулся и присел на корточки, давая небольшой отдых прикованным выше головы рукам.
"Немного неприятно, но терпимо".

Услышав тихое посвистывание Меркуцио, Тибальт едва различимо фыркнул.
"Слабак!"
Юноша медленно вернулся в первоначальное выражение, предчувствуя, что следует экономить силы. В щель под дверью темницы был виден красновато-рыжий свет, пробивающийся из окна, как запомнил Тибальт, находившегося напротив двери.
Капулетти вновь прикрыл глаза.
"Значит, солнце уже клонится к закату..."

Когда полоска света из-под двери сдвинулась в сторону, обозначая, что солнце склонилось к горизонту еще ниже, дверь темницы отворилась. Вошедшие стражники запалили несколько новых факелов, закрепив их в специальных кольцах на стенах и, подойдя каждый к своему пленнику, отвязали обоих. Передав Меркуцио и Тибальту запоздалый ужин из мяса, фруктов и вина, люди князя дождались, пока те поедят, вновь приковали их к стене, после чего скрылись за дверью.

Поймав злой взгляд Меркуцио, Тибальт расплылся в широкой издевательской ухмылке. Он, при всей его горячности, умел быть терпеливым, если того требовала ситуация и, поэтому, то положение, в котором он сейчас оказался, его не сильно напрягало. Да, кандалы уже порядочно натерли запястья, и физически он медленно, но верно уставал от своего положения в пространстве, не говоря уже о банальной скуке, - но даже все эти вынужденные неудобства не влияли на него так сильно, как на противника. Если Тибальт мог днями, а то и часами, быть в одиночестве и молчании, то для Меркуцио это было практически невыносимо. Привыкнув быть душой компании, вечно в окружении друзей, сейчас Мерк должен был оказаться, как ему казалось, в ночном кошмаре. И Капулетти это прекрасно зная, не мог (да и не хотел) сдержать злорадное удовлетворение.