Симона закивала, всматриваясь в его глаза, после чего приподнялась новым горячим поцелуем накрывая его губы. Стоит ли говорить о том, что сейчас она действительно чувствовала себя немножко слетевшей с катушек? Думаю, что это ни к чему. Сердце билось так быстро, что, послушав его, вы могли бы подумать что у него самая настоящая истерика. Дыхание постоянно сбивалось, то учащалось то вовсе останавливалось. Меркуцио по её давнему желанию начал двигаться быстрее, но тут Симона поняла, что зря желала этого. Ещё больше хотелось кричать и так больно было в груди от того, что ей приходилось сдерживать эти крики. Впившись пальцами в его спину, она уткнулась лицом в плечо парня, целуя его, чтобы сдерживать себя. - Нет! Нет! Пожалуйста. - громкие стоны всё же вырывались из её груди, ей ужасно хотелось отвлечься, говоря ерунду. Я ведь люблю его! Кого я могла обманывать всё это время? Лишь себя. Даже Бенволио был прав с самого начала и неудивительно, что так легко поверил в это. А что делать теперь? Выкручусь! Подумаю об этом чуть позже. О, нет... Почувствовав, что больше не может сдерживать себя, Симона вскрикнула, тело её забили судороги, глаза томно закатились, а дышать казалось вовсе невозможным. Она обмякла, продолжая дрожать и виновато смотреть на него.

Девушка судорожно хватала ртом воздух, тупо уставившись в потолок и откинув все посторонние мысли. С вами не случалось такого, что глядя на потолок, вы не думаете ни о чём, кроме как о потолке? То-то же. Не желая утруждать себя размышлениями, Симона целиком и полностью отдалась ощущениям, потонув в них и не предпринимая попыток выбраться. Таких чувств девушка не испытывала доселе никогда, и они были такими сильными, что, казалось, способны свернуть горы. На губах, побагровевших от поцелуев, появилась блаженная улыбка от осознания произошедшего. Она пока не думала о том, что будет, если кто-то узнает, не думала о том, что полностью разрушила свой план, она в первый раз за всё своё существование жила чувствами, эмоциями. Нежный поцелуй в щёку вывел её из состояния, похожего на транс. Девушка улыбнулась, выгнулась и повернулась на бок, заглядывая ему в глаза. Ей вдруг захотелось поцеловать его и она сделала это незамедлительно, осторожно перебирая пряди рыжих волос. Когда пришло время остановиться, Симона обняла парня, уткнувшись в его шею и вдыхая его запах. - Скажи что-нибудь... - шепнула девушка, улыбнувшись и коснулась шеи Меркуцио губами, чувствуя пульсирующую жилку. Только я не смогу сказать тебе кое-что... Я никогда не скажу, что люблю тебя... Первая. Как это странно... Он мой, он сейчас только мой. Я люблю тебя, Меркуцио! Люблю любовью безумной и непостижимой! Люблю...

Симона вздрогнула и ужаснулась. Это "Вы" своей официальностью и холодностью, как показалось девушке, привело её в чувство. Он просто воспользовался мной! "Вы"! Какая же я дура... Что же я наделала! Комок рыданий подкатил к горлу, и в следующую секунду слёзы хлынули из синих глаз. Высвободившись из его объятий, девушка отпрыгнула от Меркуцио, пытаясь схватить первое, что попадалось под руку, чтобы прикрыться, не позволять ему больше смотреть на её тело. Когда ей попалась простыня, Симона сразу же прижала её к груди, тихонько отползая от парня к краю кровати. Встав на пол, девушка обнаружила, что колени её трясутся, а боль, которая казалась забытой, вновь напомнила о себе, но гораздо сильнее была боль в её сердце. Симона зарыдала. - Зачем Вы сделали это? Зачем скомпрометировали меня? Месть, да? О, чудесно! Чудесно! А что теперь? Надеетесь на моё молчание из страха быть опозоренной? О, Вы ошибаетесь! Пусть мой дядя убьёт меня... Да, он убьёт меня, узнав, но я не буду молчать! Как я могла быть такой идиоткой? Что заставило меня доверится?.. - сокрушалась она, прислонившись к стене и закрывая руками лицо. Нет, никто не убьёт меня. Я приду домой... И покончу с собой. Или не дома! Прямо здесь! Сейчас! Симона подлетела к письменному столу, начиная рыться на нём в надежде найти что-нибудь острое.

Девушка всеми силами пыталась заставить себя отвести взгляд от его обнажённого тела или хотя бы не вздрагивать при каждой попытке, не смотреть так испуганно. Слёзы водопадом стекали по щекам и шее, лицо её скривилось от боли. - Не месть? А что же? Желание? Похоть, да? Вы животное! Чудовище! - пылко выпалила Симона, плача всё горче. Её мир в миг разрушился, душа казалась убитой. О чём я думала? О чём? Он просто использовал моё тело для удовлетворения своих потребностей. Он мужчина! Что же я хотела? ЧТО?! Чего я ожидала? Что он женится на мне после всего этого? Безмозглая курица... Я сама себе противна! Теперь я никогда не смою с себя эту грязь. Самое страшное, самое ужасное... Я люблю его!!! Люблю! Люблю! Всем сердцем! Он растопил его и тут же разбил. Он никогда не полюбит никого, а я... Нет, я не скажу. Я не испорчу его отношений с друзьями.
- Скольким девушкам Вы так говорили? Полно, Меркуцио! Я не скажу никому. Я буду молчать до своей... Смерти! - среди рыданий прозвучал истерический смех. Зарезаться, да? Или спрыгнуть с большой высоты? Утопиться? Повеситься? Отравиться? Что же делать? Сейчас, прямо сейчас. Быстрее...
Отыскав наконец то, что было нужно, а именно небольшой, но остренький нож для вскрытия писем, Симона обернулась как раз в тот момент, когда Меркуцио задал свой вопрос. Так и застыла она с ножом в руках, испуганно глядя на парня. - Я не хочу больше жить! - попыталась объяснить девушка. Если поразмыслить, её можно было понять. Позволь она обнаружить кому-нибудь то, что с ней произошло, её ожидали бы муки гораздо более серьёзные.

Эта горечь душила её. Она не знала, искренни ли его слова, а если искренни, то насколько, отчего боль только усиливалась. Зачем он старается? Я не скажу никому, никто не узнает... Я бы поговорила с Бенволио... Быть может я и вправду должна поговорить в Бенволио? Объяснить, что обманывала его, а потом... Меркуцио, ну почему ты так со мной поступил? Милый, я же люблю тебя! Почему ты не видишь, что люблю? Так или иначе, я больше никогда не смогу быть с кем-то так же, как с тобой. Я люблю тебя. Почему ты не видишь? Я боюсь сказать, боюсь, что тем самым вызову смех... Я сама смешна для себя! Полюбила! ПОЛЮБИЛА! Это немыслимо... Любовь - не сила, а слабость, величайшая из всех слабостей. Я не хочу быть глупой, влюблённой... Я перестала быть собой. Хватит! Что я могу сделать? Кому я теперь нужна такая? Чужое грязное бельё... Мужчина любит быть первым и единственным владельцем чего бы то ни было, а я... Сама всё испортила. Что ж, не будет больше Симоны Монтекки, никто не узнает о её мыслях и чувствах.
- Насколько я Вам небезразлична? - сдавленно прошептала девушка, разжимая пальцы, отчего нож со звоном упал на пол. - Вы прекрасно понимаете, в чём дело. Вы... Мы оба поставили крест на перспективе моего замужества. Нет, я сама... Сама виновата. Всегда считала, что у меня есть голова на плечах, но... С Вами я потеряла голову. Меркуцио!.. - и опять слёзы. Кое-как высвободив руку, она обняла его, коротко целуя в губы.

Боль не утихала. Слёзы скользили по бледным щекам, вид у девушки был болезненный и разбитый. Она прижималась к нему, чувствуя себя такой беззащитной и зависимой, как никогда. Сердечко её готово было выпрыгнуть из груди. Все силы словно выкачали. Хотелось лечь и уснуть, забыть обо всём и чувствовать безмятежность. Почему? Почему ты не понимаешь? - звучало в её голове вновь и вновь. Любимый, не мучай меня, пожалуйста. Не рви мне сердце. Я не могу сказать... Неужели это так незаметно? Неужели я недостаточно сделала, чтобы заявить об этом? Или, быть может, ты не веришь мне? Думаешь, что я лукавлю? Хочешь, я буду принадлежать лишь тебе? Буду раба твоих лёгких желаний, буду той, кем ты захочешь... Что за унижения? В кого я превратилась? Ах, разве это имеет значение? Кем бы я была, если бы не любила?..
- Что я значу для Вас? - Симона попыталась, чтобы голос её звучал холодно и равнодушно, но это далось ей с такой мукой, что  всё тотчас отразилось на её красивом лице. Обещания, кажущиеся ей сейчас пустыми, грели душу. Растворяясь в поцелуе, девушка нежно обняла его, забывая обо всём. В этот короткий миг не хотелось думать ни о чём плохом. Она почувствовала, как начала успокаиваться. - Какой выход? Вы же не собираетесь женится на мне?! - Симона горько рассмеялась, подумав о том, что Меркуцио скажет на это.

Девушка молча сидела на кровати, прижимая платье к груди и не сводя с Меркуцио глаз до тех пор, пока он не ответил на вопрос, о котором он уже успела забыть. - Ну конечно же! - с горечью воскликнула Симона всплеснув руками и вновь начиная плакать. - Что Вы мне прикажете делать? Моя жизнь кончена. Я... Всё! Смерть или монастырь - у меня лишь два выбора. Меркуцио, я так боюсь... Я на всё пойду, чтобы избежать этого, но это невозможно! Есть только один способ... Нет, я не должна даже говорить об этом, я не должна так это преподносить. Должно же быть какое-то чувство собственного достоинства, а сейчас я выгляжу жалко. - шептала Симона, обнимая его и уже не имея сил на то, чтобы сдерживать слёзы. Одеваться не хотелось, девушка отложила платье, снимая с него брошь и аккуратно вкладывая её в руку парня. - Это будет напоминать Вам обо мне. Если я дорога Вам, если Вы не можете меня забыть... Храните это. - тихо произнесла она, глядя ему в глаза и не переставая всхлипывать. Он такой странный... Что я могу? Что я должна буду сделать? Как теперь жить? Он не хочет... Но как я смогу принадлежать другому мужчине? Что ж, отныне я принадлежу только себе и всегда буду принадлежать, вне зависимости от того, что означает кольцо на моём пальце. Меркуцио, милый Меркуцио, разве ты не видишь, что я тебя... - Люблю! - едва уловимо прошептала Симона и тут же закрыла рот рукой, испугавшись того, что может подумать юноша.

Девушка прижалась к нему, расслабляясь и успокаиваясь. Ей совсем не хотелось манипулировать им, чтобы как-то разрешить эту ситуацию, выкрутится. Она могла, правда, но не хотела. Странные вещи творит с людьми любовь, меняя их, полностью переворачивая всё существо. О, мне следовало бы быть эгоистичнее! Думать о себе - не о нём. Попытаться? Нет, я выкручусь, что-нибудь придумаю. Моё замужество ещё так нескоро, оно скрыто за туманной пеленой. Быть может, и Меркуцио передумает... Нет, хватит! Всё, что угодно, только не наивность! Что это за отношения такие? Что он чувствует ко мне? И что я скажу остальным, если узнают об этом... Нет, никто не узнает, я не допущу такого. Парень в который раз заключил её в объятия, пообещав хранить брошь и думать о ней. Он совсем не похож на себя... Ах, видела бы ЭТО София! Она ведь не верила мне! Почему он так ведёт себя? Дело во мне. Я должна закончить своё дело, я заставлю его сказать эти слова, я заставлю его признаться в том, что он любит меня.
- Меркуцио, это кажется абсурдным, я знаю... Можешь торжествовать. Я люблю тебя! Да... Я думаю, что я люблю тебя! Это так странно, я ведь никогда прежде не знала любви... Если ты тоже чувствуешь это, если ты любишь меня, скажи, прошу тебя. Меркуцио... - Симона нежно погладила его по щеке тыльной стороной ладони, заглядывая в светлые голубые глаза.

На душе стало очень тепло и спокойно, не смотря на все переживания и проблемы, которые, на самом-то деле, никуда не исчезли. Девушка сладко улыбнулась, прикрывая глаза, когда его губы коснулись мочки её уха. Она видела его искренность и верила ему, хотела верить. Неужели он правда любит меня? Любит! И я люблю его! Но что же делать? Почему мы... О, всё это не важно. Мы просто будем вместе. Симона выгнулась и плюхнулась спиной на кровать, вытянув руки вверх. - Стоит ли нам встречаться вновь? О, боюсь я не смогу прожить и дня без твоих поцелуев. Если это любовь, то я хочу любить тебя днём и ночью. Меркуцио, сегодня ночью я... О, нет! Что я несу ей Богу? - девушка покачала головой, раздумывая над тем, стоит ли рассказывать ему о том плане, что был в её мыслях, когда она переступила порог это комнаты. - Я поговорю с моими братьями. Я объясню им, что они поняли неверно и между нами помимо поцелуя ничего не было. Мы ведь оставим наши отношения в тайне? Но, я прошу, не будем заканчивать их прямо сегодня, прямо сейчас. Я не вынесу разлуки. Я люблю тебя! Мне так хорошо здесь... Я не хочу уходить...

По тому, как часто вздымалась её грудь, можно было понять, что дышала она очень неравномерно и быстро, абсолютно точно волнуясь или просто чувствуя себя нехорошо. Что ж, если задуматься, то оба этих варианта могли подойти к ней сейчас. Нет, ей определённо было хорошо, необыкновенно хорошо, но не могло обойтись без того ощущения, когда кажется, что с алкоголем ты чуточку перебрал, когда уносит напрочь. - Меня не придётся удерживать. Я обещаю. - тепло улыбнулась девушка, горячо касаясь губами его груди, после чего начиная покрывать её поцелуями. Она любила каждую клеточку его тела и сейчас не хотела упустить возможности доставить ему хотя бы маленькое удовольствие. -Рано или поздно меня начнут искать... Я так не хочу уходить! Нет, пообещай, что ты будешь у меня этой ночью, будешь в моих покоях. Мы будем, обязательно будем видеться. Меркуцио, милый... Любимый. Меркуцио... - Симона гладила парня по волосам и шептала ласковые слова, то и дело целуя его. - Я не хочу уходить. У меня странный страх... Страх, что мы, разойдясь, больше не увидимся. А что, если моя жизнь и вправду сегодня закончится?

Веря в то, что сумасшедший не способен признать своего сумасшествия, Симона успокаивала себя, мысленно усмехаясь. Так хорошо ей не было никогда в жизни, и никогда в жизни её дела не обстояли так плохо. Она даже не начинала задумываться над тем, как надо будет выкручиваться из этой ситуации в ближайшее время. Словно переняв у юноши беспечность, девушка жила мгновением и наслаждалась, испивала его до последней капли. - Я буду ждать тебя. - с блаженной улыбкой на устах пропела она, продолжая целовать его и получать в ответ поцелуи, непроизвольно подставляя шею и плечи. Девушка поймала себя на мысли, что ей вновь хотелось близости с ним, тех ощущений, но внешне она даже не подала виду, не то, чтобы сказала. Чуть надавив на его плечи, Симона сделала так, чтобы Меркуцио полностью лёг на спину, после чего нависла над ним хитро улыбаясь. - Тогда я буду думать о тебе. - сладко протянула она, поглаживая его грудь и принимаясь покрывать её поцелуями. - Я знаю, что будешь, знаю... Я люблю тебя. Эти слова вновь и вновь просятся слететь с моего языка, но, любимый, этого ведь так мало! Три слова, которые все говорят направо и налево, не разбирая сути. Меркуцио, а что будет, когда меня выдадут замуж? - ей так нравилось называть его по имени. Симона положила голову на его грудь, оставляя на ней редкие-редкие поцелуй и пальчиком выводя узоры на всём его теле, которые только ей были видны. Что мне теперь жизнь без него?

Симона вздохнула, хитро улыбаясь и рассматривая его. - И что же произойдёт, когда наши мысли встретятся? - всё так же сладко и певуче говорила она поглаживая и целуя его. Время словно остановилось или замедлило свой ход, опять позволяя им насладиться друг другом. Хотелось целовать его вновь и вновь и получать поцелуи, таять под ними, растворяться в них. Девушка в который раз поцеловала его грудь, чуть-чуть, почти незаметно коснувшись язычком соска. Пальцем она продолжала вырисовывать немыслимые узоры, то останавливаясь у своих губ, то опускаясь совсем низко и замирая от напряжения, которое возникало у них обоих. Разговор о том, что она будет изменять мужу ей не нравился. Это было неправильно и противоречило всему, чему её когда-то учили, но разве могла Симона противится ему сейчас? Ах, глупый вопрос с однозначным ответом. Так или иначе, она всё же решила попытать удачу. - Меркуцио... Это неправильно. Я не должна изменять мужу, я должна принадлежать ему и быть только с ним. Я не должна буду видеться с тобой. Я бы хотела. О, ты знаешь, как я хотела бы... Но не могу. Прости, я не могу. С той минуты, как я стану женой, нам придётся расстаться. - серьёзно, стараясь отрезвить его, говорила девушка. Осознавая подобные вещи, она хотела плакать. Прижавшись к Меркуцио, Симона прикрыла глаза. - Я так устала...

Сейчас Симона чувствовала себя как ребёнок, спросивший, откуда берутся дети. Прошу извинить меня за идиотское сравнение, но это было полностью так. Она просила Меркуцио помочь ей выкрутится, думала над тем, как можно выйти из ситуации, это очень сильно волновало её, но стоило парню дать размытый ответ с нелепым намёком на обещание, что всё будет хорошо и просто, девушка тотчас успокоилась. Таким образом можно понять, что не получив толком ответа, она довольствовалась этой отговоркой, странным обещанием, но в душе её закралась тревога. Гадкое ощущение, будто он водит меня за нос. Я не хочу! Мне неприятно и больно. Я должна уйти. Нет, я должна остаться. Я должна быть с ним для себя, а не для него. В какой-то степени это так и есть. Мне кажется, что он лжёт... Струсит... Нет, я не должна думать такое. Я люблю тебя. - Я люблю тебя. Ты любишь меня... Почему ты не хочешь?.. Рано или поздно ты... Ты хочешь принадлежать другой? Делить с ней ложе? - Симона всхлипнула, тихонько поглаживая его торс. - Ты лжёшь? Ты не любишь меня? Скажи, что не любишь и я уйду. Я не смогу жить так. Почему я должна отдавать себя, не имея твёрдой почвы под ногами? Ты нарочно толкаешь меня в эту пропасть... Так нельзя. Конечно, ты понимаешь, что я в любую секунду могу надоесть тебе, и ты со спокойной душой бросишь меня, потому что не брал на себя никаких обязательств. - девушка говорила спокойно и вроде бы равнодушно, но из глаз её тихо капали слёзы. Симона опять прикрыла глаза.

Девушка оттолкнула его от себя, усаживаясь на кровати и закрывая лицо руками, пытаясь остановить слёзы, но пока не имея на это сил. Ей хотелось объяснить ему, что она чувствует, но слов, чтобы выразить это, было так мало, а он всё не понимал. - Пойми меня! Войди в моё положение! Ах, мне кажется, что ты просто используешь меня... Какая тут любовь, Меркуцио? Всегда быть вместе до самого последнего вздоха - вот что любовь. Я всего лишь тело для тебя. Почему я для всех только тело, картинка? Как наивно я полагала, что привлекла тебя чем-то другим. Да и чем? Мужчины любят глазами, и ты, любимый мой, ничем, ничем не отличаешься от них. Я должна была понимать это... А что, если бы я была другой? Обычной? Ты бы любил? - с болью смотрела она на него, обнимая себя за коленки и всё ещё раздумывая над тем, как убежать от сложившейся ситуации, как изменить её. Симона в который раз задумалась о своей внешности и ей стало больно и обидно от осознания того, что никто и никогда не полюбит что-нибудь кроме её оболочки, красивой картинки. Такова моя судьба! Я должна смирится с ней. Так или иначе, я ничего не отдам эту оболочку ни за что на свете. Чтобы сохранить её, я готова пожертвовать всем, потому что, потеряв её, я лишусь всего.
- Я просто твоё увлечение. - она покачала головой. - Рано или поздно ты женишься. Может быть даже рано. Послушай... Что ты будешь чувствовать, зная, что я была с другим? Что у этой близости гораздо больше прав на существование, чем у нашей связи? Что будешь ощущать, думая, как его руки трогали моё тело, губы целовали и... - девушка говорила нагнетая, но потом задумчиво посмотрела на него, улыбнулась, завернулась в простыню встала, взяла со стола бумагу перо и чернильницу и устроилась в кресле, предварительно скинув оттуда перчатки. - Не двигайся. - усмехнувшись сказала она, делая первые зарисовки.