---Мост Святого Петра.
Ромео уже хотел было проскользнуть незамеченным мимо многочисленных слуг во дворце князя веронского, как вдруг наткнулся на одного из них. Нервы его были на пределе, однако парень умело сохранял спокойствие, пытаясь втолковать о том, что ему очень срочно нужно видеть Меркуцио. Слуга был непреклонен и как заведённый повторял, что господин его, видите ли, велел никого не пускать, он остался непреклонным и тогда, когда юноша попытался всячески его уговорить. Нарезая круги по входному залу под пристальным наблюдением "этого зануды", Ромео размышлял о том, как бы проскользнуть наверх. Парень прекрасно понимал, что если не извинится сегодня, если не помирится с другом, совесть попросту придушит его, не даст спать, замучает и уничтожит. Дождавшись пока терпеливый надзиратель отвернётся на пару секунд, Ромео не задумываясь рванул по лестнице вверх,  пулей пролетая по коридору и ,буквально вламываясь в комнату Меркуцио,  подпер спиной дверь, давая себе возможность отдышаться.
- Брат, я знаю, ты не хочешь меня видеть, но... Выслушай... Меня... - тяжело дыша проговорил юноша, обеспокоенно глядя на друга. - Я идиот, прости. Не знаю, что нашло на меня, но... Ты прав! Я ни за что не откажусь от нашей дружбы...Тем более... Из-за девицы... Будь она тысячу раз... Симона. - почти протараторил он, уничтожив во взгляде беспокойство и заменив его мольбой.

Отдышавшись, Ромео выпрямился и отошёл от двери, с небольшой опаской поглядывая на друга, но всё же решаясь подойти к нему и сесть рядом. Меркуцио говорил раздражённо, но, что очевидно, был уже не так зол. Хмыкнув и улыбнувшись, парень посмотрел на товарища, качая головой. - Ты правда так считаешь? - усмехнулся он, для верности ещё пару раз покачав головой. - Я ухаживал за ней некоторое время сразу после её приезда в наш дом. Порой она была мила, однако зачастую холодна и неприступна. Я делал всё, что только мог и умел, чтобы добиться её расположения, но она оставалась бесчувственным изваянием, позволяющим лишь смотреть на него. - спокойно пояснил Ромео, тоном давая понять, что ещё не закончил свою "речь". - Сегодня в саду... Симона была не в себе. Она говорила что-то о любви и слабости, она готова была расплакаться и... Она говорила о тебе! Меркуцио, ты ведь просто поцеловал её... А я... Всё гадкая зависть. Я сам себе противен! - он говорил пылко и быстро, но на последнем слове поставил ударение, затих и закрыл лицо руками, зарываясь пальцами в чёрные волосы и переводя дух. - Ах, если бы это была лишь очередная влюблённость! Жар первых чувств меня оставил, но её власть надо мной всё так же велика. - с отчаянием завершил Ромео, наконец поднимая взгляд на друга. - Простишь? - наивно спросил он.

На лице парня появилась тёплая улыбка. Слушая Меркуцио, он так же осознавал как ценен этот момент. Он в первый раз за несколько лет видел друга серьёзным и спокойным, отчего сам едва сдерживался временами, чтобы не рассмеяться. Не то, чтобы без Бенволио им было хорошо, даже напротив, просто наедине, вдвоём, легче было сохранить эту серьёзность и добиться разговором какого-то результата. - О, она назвала тебя безумцем, и я полностью с ней согласен, друг! Целовать девушку лишь для того, чтобы она оттолкнула тебя - замечательная идея! - Ромео расплылся в улыбке, припоминая как она открытым текстом заявила о том, что влюблена, но решил умолчать об этом. Неужели она и вправду влюблена? В Меркуцио! И пусть... Пора бы забыть, ничего из этого не выльется. Она, как сказал мой друг, твёрдо дала понять, сам он в ней не нуждается, а я... А что я? У меня есть Мерседес, мой ангел. Предавшись любовным грёзам, Ромео сумел прослушать часть того, что сказал друг, но саму суть ему удалось уловить. Спустившись на землю, мечтательно улыбаясь, юноша кивая посмотрел на Меркуцио. - Да, да, я понял, она не нужна тебе, ты уже говорил. - промямлил он и вдруг в голову Ромео пришла идея. - Меркуцио, слушай, а может ну их, этих девчонок? - шутливо спросил парень с напускной серьёзностью, но тут же рассмеялся, понимая, что это говорит никто иной как он. Ромео показалось, что он уже слышал эту фразу лет десять назад.

Ромео усмехнулся вместе с другом, позабавленный его вторым вопросом. - Правда, правда. Ещё она назвала тебя напыщенным шутом, что тоже вполне объяснимо. "Влюблена я в него или нет - не важно". - писклявым голосочком передразнил юноша, изображая свойственное Симоне высокомерие. Обстоятельства, что ещё некоторое время назад просто выводили его из себя, теперь весьма забавляли. День сам по себе казался абсолютно нереальным и переполненным событиями, которые раньше виделись Ромео только невозможными. - Весь вечер посвятил прогулкам по саду с одной прелестной особой. - многозначительно ответил парень, намекая на то, что лучше его не спрашивать, иначе Меркуцио рискует услышать все подробности того, какая она была замечательная. - Почему же ты получил запрет? И как? Ты, значит, с девицами целовался посреди всего зала, а князь тебя так и не рассекретил? - с улыбкой, в которой была немалая доля восхищения поинтересовался он. Получив согласие на своё предложение, Ромео просиял, опять становясь очень похожим на ребёнка. - Значит "мир"? - спросил Монтекки, весело поглядывая на друга, но тут же помрачнел, вспомнив о его "недугах" и опять забеспокоившись. - Ответь мне, с тобой правда всё в порядке и ты не лукавил, говоря это у реки?

Похоже Ромео переборщил с желанием немножко по-подражать другу и таким образом разрядить обстановку, так как, судя по всему, оно тоже повергло Меркуцио в шок. Хорошо, больше не буду кривляться, только не смотри на меня так! - мысленно усмехнулся парень, наблюдая за другом и прекрасно понимая как выглядел со стороны до этого. Обещаю, больше не буду вести себя, словно я - не я. Отныне и навсегда я Ромео, ваш вечно влюблённый романтик, который и думать не может ни о чём кроме любви.
- О, друг, я наслышан об этой драке! Ну почему же ты никак не можешь успокоиться? Какой бы Капулетти она ни была, она всё же девушка! Я думаю, князь наш всё пытается прекратить эти междоусобные бои, а тут вдруг ты со своей дракой, да не абы где, а на площади на глазах у всего народа, устраиваешь представление. - попытался объяснить ему Ромео, в голосе парня отчётливо слышалось желание почитать нравоучения о том, как плохо Меркуцио себя ведёт, однако он как никто другой знал, что таким нравоучениям друг внимать не станет.
Узнав о самочувствии товарища, он понял, что не ошибся тогда у моста, Ромео удивлённо вскинул брови. - При каком падении? С МОСТА?!! - молодой человек чуть было не вскрикнул от осознания ситуации, прикинув в голове с какой силой Меркуцио ударился об воду и каким чудом выплыл. - Ты сумасшедший!!! Просто сумасшедший! Нет, вы только посмотрите, упал с моста и хочет при этом ещё и чувствовать себя как всегда! А ну быстро в постель! - тоном "строгой мамочки" велел он.

Ромео демонстративно заткнул уши, качая головой и хитро поглядывая на друга, который всё пытался убедить его в том, что с ним всё в порядке. - Слышать ничего не хочу! - громко протянул парень, решив, что пора заканчивать этот концерт, и убрал руки от ушей, серьёзно глянув на Меркуцио. Он готов был понять нежелание, можно даже сказать неспособность, товарища сидеть на месте, точнее лежать и отдыхать, но и признавать того, что с другом всё в порядке тоже не мог. - Ты за кого меня принимаешь? Чтобы я позволил тебе в таком состоянии делать то, что бездельем ты не считаешь?! Я ещё не совсем спятил, друг! Вот пойдёшь ты, значит, гулять, встретишь кого-то из Капулетти и в драку полезешь не задумываясь, я же тебя знаю. Немую ты мог бы считать подарком судьбы, потому что тебе может встретиться Тибальт, а это уже не очень хорошо, ты не можешь со мной не согласиться. Не нужно быть ясновидцем, чтобы заранее знать о вашей неизбежной грызне, а ты, дружочек мой, не в форме. Неужели ты хочешь доставить ему удовольствие от победы? - юноша как будто притаился, выжидая нужного ответа, но через пару секунд продолжил. -Именно поэтому я советую тебе остаться дома и отдохнуть. Завтра будешь как новенький, обещаю!

Ромео тяжело вздохнув, посмотрел на друга, который мгновенно "вырубился" и лежал теперь на кровати, нервно улыбаясь "во сне". Признаться, юноша сам сейчас с огромным удовольствием улёгся бы спать, сказывалась огромная усталость после бессонной ночи накануне. Расплывшись в улыбке, которая нередко появлялась на его лице во время всяческих дурачеств приятелей, молодой человек дождался, пока Меркуцио "проснётся" и сделал задумчивый вид, словно действительно искал ответ на его вопрос. - Дай подумать... - протянул он дотронувшись пальцем губ. - Что-то припоминаю, что-то определённо есть. - через пару секунд добавил парень, но не выдержал и вновь рассмеялся. - Узнал! Вот так и оставайся отдыхать до завтра, иначе мне придётся привязать тебя к кровати. - конечно, эту угрозу он выполнять не собирался, однако ничего лучшего и при этом способного удержать Меркуцио на месте не приходило ему в голову.

В их жизни иногда случалось такое, что Бенволио не оказывался рядом и тогда кому-то просто приходилось становиться "разумом". Будучи человеком ещё не выжившим из ума, Ромео решил, что лучше сам понесёт это "нелёгкое бремя", потому что с таким "разумом" как Меркуцио им будет, конечно, весело... До первых последствий. Пронаблюдав за тем, как друг забирается с ногами на постель и при этом умудряется дурачится, Ромео усмехнулся и вновь покачал головой. Ну как же так? Он точно болен. Надо бы показаться лекарю. Успеет ещё с мостов напрыгаться. Благо, у нас их много.
- Именно так. Постарайся уснуть. - с улыбкой произнёс юноша и подождав несколько секунд, встал, чтобы выйти и не мешать товарищу, как тот вновь открыл глаза, вынуждая парня сесть обратно. - Мне уйти или остаться тебя развлекать? - спросил Ромео, откидываясь на кровать рядом с другом. На несколько секунд он вспомнил о Бенволио, оставленном ими у реки, однако не стал на этом зацикливаться, решая найти его потом. - Скажи мне, друг, ты никогда не чувствовал полёт души? Да, знаю, знаю, вы много раз высмеивали меня, стоило мне заговорить о влюблённости, но ведь Бенволио теперь влюблён! Я вижу это! А ты? Никогда не поймёшь меня? - задумчиво протянул молодой человек, не в силах укротить желание рассказать Меркуцио о Мерседес.

Ромео с возникшей откуда-то строгостью посмотрел на друга и немного нахмурился. - Прекрати! Ты знаешь, отдохнуть необходимо, а лучше даже лекаря позвать.  Пусть эти драки неоднократно увечили тебя, но с мостов в ледяную воду ты прыгаешь не каждый день! - всё ещё пытался быть "разумом", Ромео, но это не удавалось ему по причине того, что мысли его целиком и полностью заняла Мерседес.
Юноша мечтательно улыбнулся, получив в ответ на свои слова этот взгляд, но, разумеется, ничего не могло теперь его остановить. Ромео любезно передал звание "разума" Меркуцио. - Звёзды... Вечные и прекрасные... Пусть так, но ведь на небе есть ещё и луна! Когда-нибудь наступит и моё полнолуние, брат! - уставившись в одну точку на потолке, словно там и вправду было звёздное небо, парень толкал обычные для него речи. - Не суждено! Ха! Горячая голова и ледяное сердце! - недовольно произнёс он, поморщившись. - Мы отличаемся друг от друга лишь тем, что я влюблён в них и не тащу в постель! Твоих подружек УЖЕ так же много как звёзд!

Нисколько не удивлённый ответом друга, Ромео, тем не менее, немного огорчился и даже чуточку обиделся. Это замечание, которое, не будем лукавить, по большей части было правдивым, задело его посильнее любой насмешки. Перед глазами замелькали картинки из прошлого, говорящие только об одном: Меркуцио был прав во всём. Парень уже не хотел начинать говорить про Мерседес, о том, какой она ангел, какая прекрасная. Прикусив губу от обиды, словно маленький ребёнок, Ромео смотрел на друга и, честное слово, готов был расплакаться. Всё чем он жил теперь казалось ему каким-то грязным, недостойным, низким, - так люди впадают в депрессию. Он долго не находил слов, не сводя с друга взгляда "щенячих" глаз, но потом всё-таки нашёл в себе силы, чтобы ответить. - Я никогда не лгал им, когда говорил, что влюблён! Никогда! - с пылкой горечью произнёс Ромео, надеясь на то, что Меркуцио прекрасно поймёт его и припомнит свои грешки. - Меркуцио, мне жаль её, просто жаль... - задумчиво добавил он, опять вспомнив о Симоне.

Как и полагал Ромео, его друг не отступил от своей точки зрения и продолжил её отстаивать, выдвинув новую тираду о его влюблённости. Молодой человек вновь был обижен, но на этот раз он не был взбешён, напротив - у него не было даже желания отстаивать смысл своей жизни, свои "влюблённости", ту точку зрения, которая теперь казалась ему совсем не той, что прежде. Как же я мог так заблуждаться? Глупец! Я говорил, что влюблён, а сам бросал их, на следующий же день находя замену! Я отвратителен! Я! Я... Что же мне делать теперь? Как жить?
Сев на кровати, Ромео опять посмотрел на Меркуцио, он выглядел разбитым. - Я не мучаюсь, отнюдь! Моя любовь даёт мне крылья! Здесь нет беспокойных поисков, лишь наслаждение каждым моментом! Ты даже не представляешь какого это, когда от всех навалившихся чувств захватывает дух. Ты не знаешь... Ты не хочешь знать, Меркуцио! - повышая голос с придыханием говорил он. Вопрос о "ней", заставил юношу горько усмехнуться и тяжело вздохнуть. - О причине нашей несостоявшейся драки.

Ромео рассеянно улыбнулся, задумавшись над тем, стоит ли делиться в другом своими неподтверждёнными догадками, но решив, что наполовину дело уже сделано, поведал то, что надумал и именно то, из-за чего набросился на Меркуцио у реки. - От неё не веет ледяным равнодушием, она плачет и истерит! - с усмешкой произнёс парень, но даже понимая, что это его другу ни о чём не скажет, не стал пояснять. Её невозможно вывести из себя! С врагами она надменна и холодна как и с людьми, которые интересуют её меньше чем она сама. Истерика? Сцена? Почему мне так хочется искать доказательства того, что она влюблена в него? Я привык объяснять свои неудачи тем, что друзья мои, увы, падки лишь на девушек поведения лёгкого, а таким высокие чувства ни к чему, но Симона... Она совсем не такая! Куда же катиться мир? Чёрт возьми, ну и как тут теперь поспоришь с тем, что девушки его любят? Раньше это говорилось в шутку, теперь же приобрело куда более значительный вес... Сказать ему?.. - Я почти уверен в том, что она влюбилась. - наконец решился Ромео и грустно улыбнулся.
Признание Меркуцио, признание, которое никому больше не суждено было услышать не могло не вызвать искреннего доброго смеха. - Я тоже, брат!

Этого вопроса следовало ожидать. Ромео пришлось вновь рассеяно и немного виновато улыбнуться, чтобы хоть как-то сгладить свой ответ, но стоило ему чуточку подумать над ним, как улыбка стала уверенней и мечтательней, всё встало на свои места. - Я не слышал, друг, я видел! А что мне оставалось думать? Она ведёт себя не как обычно и говорит о тебе, а это значит, что она либо влюблена либо одержима, что, в общем-то, одно и то же! - с ухмылочкой, говорящей о том, что он очень доволен своими заключениями и уверен в том, что Меркуцио его не поймёт, заключил парень. - Ты вот лучше ответь мне, почему ты решил забыть её? Вот уж что на тебя не похоже... - вопрос, пришедший в голову совершенно случайно, действительно озадачил его и Ромео сразу же поспешил узнать на него ответ. Как только юноша пообещал во что бы то ни стало добиться ответа на этот вопрос, так его друг молниеносно перевёл разговор в совершенно новое русло. - Нехорошо? Боже мой, он же не малое дитя! Я найду его и всё объясню. "Нехорошо"! - Ромео заговорил громче и, передразнив друга, фыркнул.

Всем своим видом Меркуцио показывал, что ему эта тема в тягость и Ромео, не будучи слепцом и хорошо зная друга, понимал это как никто другой. Он не понимал другого: почему товарищ ведёт себя так. Догадок, разумеется, было много, но все они не вязались между собой, и в большинстве своём были забракованы сразу же. Вопрос приятеля заставил Монтекки задуматься ещё сильнее над вопросом, который и без того мучил его. - Потому что это трусость. - наконец, вполне спокойно изрёк он. - Ты что, боишься? Ты хочешь забыть, не видеть её, но какая в этом необходимость если вы оба друг другу безразличны? - теперь настала его очередь задавать уйму вопросов, звучавших как риторические, но, тем не менее, требующие ответа.
Заметив усмешку Меркуцио, юноша смутился и с подозрением посмотрел на друга, вскинув брови. - Что случилось? - с улыбкой спросил он.